Эвелина Кристиллин: Воспоминания о «Ювентусе», Аньелли, Платини и Суперлиге

Эвелина Кристиллин, посвятившая свою жизнь «Ювентусу», лыжному спорту и миру спорта в целом, является свидетелем эпохи, охватывающей несколько тысячелетий. Она была близка к значительной части истории «Юве», возглавляла оргкомитет зимних Олимпийских игр в Турине 2006 года и представляла УЕФА в совете ФИФА. Начнем наш разговор с ее главной страсти — туринского «Ювентуса».

Ваш первый контакт с «Юве»?

«Это было в сезоне 1966-67 годов. Я была еще совсем ребенком. Моя сестра и подруги хотели альбомы с животными, а я всегда просила альбом с футболистами. Моим фаворитом был Сандро Сальвадоре, крепкий защитник. Он мне нравился из-за приятного лица и потому, что родился 29 ноября, всего через два дня после меня. У меня также была особая симпатия к «Венеции»; мне нравились их черно-зеленые формы, и я восхищалась Ферруччо Маццолой, братом Сандро и сыном великого Валентино. Долгие годы я собирала альбомы Panini, а потом переключилась на фэнтези-футбол».

Как зародилась ваша дружба с адвокатом Аньелли?

«Я училась в школе с его дочерью Маргаритой, а мой отец Эмилио, бывший гонщик Lancia, был его близким другом. Наши семьи часто общались, и мы с сестрой выросли вместе с Маргаритой и ее братом Эдоардо».

«Юве» ваших двадцатых: вы влюбились в Антонио Кабрини, как многие девушки того времени?

«Влюблена? Нет. Я считала его красивым и приятным. Мы до сих пор дружим и общаемся. Честно говоря, мне больше нравился Тарделли. Однако Марко женился на другой моей однокласснице, Алессандре Грасси. Игроки «Юве» часто бывали в нашей школе, приезжали за нами на своих машинах. Но в какой-то момент я занялась другим — начала играть в бридж вместе с Беппе Фурино и Оскаром Дамиани».

Когда адвокат впервые пригласил вас полетать на его вертолете?

«Думаю, это было в 1971 году. Я тогда была лыжницей, в сборной «Б», участвовала в нескольких этапах Кубка мира. Я была неплохой, но не выдающейся. Адвокат летал на вертолете кататься на лыжах, и однажды сказал моему отцу: «В следующий раз возьми девочку, хочу посмотреть, как она катается»».

Вы были профессиональной лыжницей. Вы были соперницей Клаудии Джордани, чемпионки Италии 70-х годов и дочери Альдо, баскетбольного комментатора.

«Я соревновалась в специальном слаломе и гигантском слаломе. Вначале я была сильнее Клаудии, но затем она меня превзошла, и мне пришлось выбирать между спортом, учебой и работой, после чего я прекратила выступления».

Правда ли, что адвокат прозвал вас «Луноликой»?

«Чистая правда. У меня было круглое лицо, как яблоко. Моя 14-летняя внучка точно такая же. Над ней подшучивают, а я говорю ей: «Посмотри, в твоем возрасте я была такой же»».

Аньелли назначил вас председателем оргкомитета зимних Олимпийских игр в Турине 2006 года.

«Это был 1998 год, и меня считали «девушкой, назначенной адвокатом». Он организовал мои первые две встречи для продвижения кандидатуры Турина. Так я встретилась с Жан-Клодом Килли, французской звездой лыжного спорта, который поддерживал Сьон, так как жил в Швейцарии, и с Хуаном Антонио Самаранчем, президентом МОК. Килли в Женеве сказал, что у меня один шанс из тысячи. С Самаранчем в Барселоне я говорила только о футболе. Адвокат позвонил мне: «Кажется, твои переговоры прошли не очень хорошо. Говорят, ты милая и симпатичная девушка…» Мой ответ был: «Адвокат, давайте так: дайте мне еще два месяца. Если не получится, я вернусь преподавать историю в университет». Все получилось, я убедила Самаранча. Мы получили Олимпиаду и назначили Килли председателем координационной комиссии Игр 2006 года, он с энтузиазмом согласился. Килли был моим кумиром молодости, я ездила следить за ним на Олимпиаде в Гренобле в 1968 году».

В вертолете с адвокатом.

«Мы летали в горы кататься на лыжах, приземлялись в Виллар-Пероза, чтобы поприветствовать команду – игроки почти совершали к нему паломничество, а затем мы отправлялись в Турин на матч. Классикой дерби с «Торино» была шутка над Бониперти. Президент покидал стадион в перерыве каждого матча, но против «Торино» – даже раньше. Он бежал домой, запирался в кабинете с берушами, потому что из его дома были слышны крики со стадиона «Комунале». Он не хотел знать результат. После матча адвокат заезжал к нему и рассказывал невероятные, абсурдные истории. Бониперти говорил: «Невозможно, это невозможно»».

Адвокат Аньелли упрекал Бониперти в том, что он не купил Марадону, несмотря на раннее предупреждение о его таланте, когда Диего был совсем молод.

«Это правда, это было ласковое подшучивание. Бониперти принимал шутку и отвечал, что он слишком католик, чтобы нанимать игрока с фамилией, звучащей слегка кощунственно (Марадона, Мадонна). Бониперти, как и все мы, посещал приход Сан-Вито. Наши семьи были очень религиозными. Аньелли узнал о юном Диего через свои международные контакты, кажется, через Fiat Argentina. В доме Аньелли был коммутатор, который имел или находил телефонные номера кого угодно. Адвокат звонил в любое время. Я помню имя главного телефониста, Спиро. Тогда не было мобильных телефонов. Оттуда звонки расходились по всему миру».

Правда ли, что адвокат благосклонно относился к «Торино»?

«Да, и он, и Бониперти питали священное уважение к «Великому Торино» и были глубоко тронуты трагедией Суперги. Однажды на стадионе «Комунале» «Торино» сильно проигрывал «Юве». Мэр Диего Новелли, фанат «гранатовых», повернулся к Аньелли и на пьемонтском диалекте сказал ему: «Адвокат, хватит, пожалуйста». А Джанни, также на пьемонтском и без злобы: «Не волнуйтесь, в следующий раз будет лучше». Многие президенты «Торино» приходили из мира дочерних компаний Fiat. И у «Торино» был парк служебных автомобилей Fiat. С нашей стороны не было никакой неприязни к «Торино». Не думаю, что то же самое можно сказать о фанатах «гранатовых», они нас ненавидят. Впрочем, для нас самый принципиальный матч — это против «Интера», Дерби Италии».

Почему адвокат предпочитал Платини?

«Потому что Мишель обладал и обладает превосходным интеллектом и умел ему противостоять, отвечал на его остроты, в то время как большинство игроков молчали в благоговейном страхе. Аньелли купил его за несколько миллионов у «Сент-Этьена» и произнес знаменитую фразу: «Мы купили Платини за кусок хлеба и положили на него фуа-гра». Мы общаемся с Мишелем. Как и с Дель Пьеро. На днях с Але мы говорили о внешней политике, о Трампе. Он жил в Америке, в Лос-Анджелесе, знает ситуацию».

Прозвища адвоката были острыми.

«Верно. «Красавец ночи» для Бонека, «Пинтуриккьо» для Дель Пьеро, «Мокрый кролик» для Баджо. Однажды в аэропорту, когда мы готовились к выезду, адвокат сказал Бонеку: «Дорогой Збигнев, завтра мы будем играть днем, ты не сможешь быть «Красавцем ночи»». Бонек быстро ответил: «Адвокат, это значит, что завтра на поле я надену солнцезащитные очки»».

А Зидан?

«Джанни был расстроен его переходом в «Реал Мадрид». Моджи и Жираудо уверяли его, что никогда не продадут Зидана, но все же сделали это. Он молча злился, ничего не говоря, потому что никогда не вмешивался в работу руководителей и тренеров. Я уверена, он никогда не давал советов по составу ни одному тренеру».

Ваш самый неприятный момент, связанный с «Юве»?

«Финал Кубка европейских чемпионов в Афинах, в 1983 году, против «Гамбурга». Накануне, в нашем лагере, витало странное нервозное напряжение. На поле наших игроков парализовал гол Магата. И вдобавок ко всему, на обратном рейсе Пьеро Фассино (фанат «Ювентуса» и в то время руководитель ИКП) почувствовал себя плохо из-за кишечной инфекции, подхваченной неизвестно на каком фуршете. Это было неприятно. Приземлившись в Казелле, Фассино был доставлен в больницу».

Как бы Джанни Аньелли, скончавшийся в 2003 году, пережил Кальчополи в 2006 году?

«Думаю, он повел бы себя так же, как его племянник Джон Элканн, которого он выбрал наследником во главе семьи. В 2006 году на спортивном процессе адвокат Закконе, защитник «Юве», сказал, что понижение в Серию B со снятием очков будет приемлемым наказанием, и это что-то значит. Думаю, адвокат, с тяжелым сердцем, сказал бы то же самое».

Моджи продолжает заявлять о своей невиновности.

«С его точки зрения, он прав, многие болельщики на его стороне, и нельзя сказать, что в других местах ничего не происходило. Я имею в виду, например, поддельный паспорт Рекобы из «Интера». Мне уже тогда казалось очевидным, что «Юве» пользовался определенной психологической зависимостью со стороны судей».

В связи с историей Суперлиги в 2021 году вы оказались в центре идеального шторма, разрываясь между сердцем – «Юве» семьи Аньелли – и тогдашней работой в качестве члена УЕФА в совете ФИФА. Андреа Аньелли присоединился к Суперлиге ночью, а президент УЕФА Чеферин назвал это предательством.

«Эта история меня надломила. Это была трагическая ночь в «военной комнате» УЕФА в Монтрё, Швейцария. Чеферину звонили Макрон и Борис Джонсон. Многие думали, что я «змея на груди», предательница, действующая в интересах Андреа Аньелли. Это было неправда. Я спросила Чеферина, стоит ли мне уходить в отставку, и он сказал: «Абсолютно нет, я знаю, что вы верны нам». Я ничего не знала о преждевременном шаге Андреа. Я вернулась в Турин одна, на машине, и в Валле-д’Аоста сделала объезд, поднялась в Иссиме, деревню, где похоронены мои родители. Я пошла на кладбище и перед их могилой выплеснула свои чувства, плакала, разговаривала с ними. С тех пор я больше не ходила на стадион болеть за «Юве». Я сделала исключение только для прощального матча моей подруги Сары Гамы из женской команды».

Ваши отношения с Андреа Аньелли сегодня?

«Андреа живет в Голландии. Мы встречаемся в Сестриере. Его дочери и мои внучки посещают один и тот же лыжный клуб. Мы приветствуем друг друга. Я люблю его, как и прежде, и иначе быть не может; я могу только быть благодарна семье Аньелли за все, что я от них получила. У меня прекрасные отношения с Аллегрой, матерью Андреа. Когда мне было плохо в декабре, она сделала все возможное, чтобы принять меня в онкологической больнице Кандиоло. «Юве» в моем сердце, и так будет всегда, но в дни Суперлиги я работала на УЕФА и должна была быть лояльной к УЕФА».

Вы росли вместе с Маргаритой и Эдоардо Аньелли, детьми Джанни и Мареллы Караччоло. Как вы пережили самоубийство Эдоардо?

«Незадолго до того, как это случилось, я встретила его на дороге в горах, оба мы были в машинах. Было рано, он мне посигналил фарами. Мы остановились, он спросил о моей больной матери, которая вскоре должна была умереть. Позже я узнала, что тем утром он ехал осматривать место для самоубийства. Два дня спустя я сопровождала регионального советника в дом адвоката на встречу, и на выходе заметила комиссара Николу Кавальери, друга: «Остановись, – сказал он мне, – случилось что-то плохое. На виадуке Фоссано нашли открытую машину Fiat». Кавальери нес эту новость адвокату. Эдоардо был замечательным, но хрупким парнем. Он не выдержал бремени своей семьи. Мы выросли с нянями, которые учили нас говорить по-французски и по-английски, но редко видели наших родителей. Это не обвинение, просто так было».

Как бывшая лыжница, что вы думаете о трагедии Маттео Францозо, погибшего на трассе в Чили?

«Маттео Францозо и Матильду Лоренци (итальянская лыжница, погибшая в 2024 году) я видела, как они росли в лыжном клубе Сестриере, это были двое замечательных молодых людей: воспитанные, всегда улыбающиеся. Можете представить, что я чувствую сегодня. Я разговаривала со своим другом Паоло Де Кьеза (бывшим членом «Лавины Адзурра»). Паоло говорит, что слишком велика разница в безопасности на трассах между соревнованиями и тренировками (Лоренци и Францозо погибли во время тренировочных спусков). Имеют значение и материалы. Мы спускались на длинных лыжах, сегодня едут на коротких, и скорости возросли. Однако каждый лыжник осознает риски, связанные с его спортом, знает, что падение на скорости 130 километров в час может иметь смертельные последствия. Это примерно то же самое, что говорят о гонщиках Формулы-1».

На днях вас видели в Генуе на праздновании сорокалетия Сильвии Салис, нового мэра Генуи, бывшей чемпионки по метанию молота.

««Юве» играл против дортмундской «Боруссии», и я смотрела матч на смартфоне. Время от времени я восклицала, и на меня странно смотрели, но «Юве» для меня превыше всего. Мы очень дружны с Сильвией Салис. Она очень талантлива, но давайте не будем преждевременно «сжигать» ее как потенциального политического лидера. Она изучала спортивный менеджмент, метала молот и обладает невероятной силой, ни перед чем не останавливаясь. Позволим ей идти своим путем, не нагружая слишком большими ожиданиями».

Как вы оцениваете сегодняшний «Юве»?

«Команда кажется мне упорядоченной. Я не питаю иллюзий, предстоит еще долгий путь, и я не думаю, что она когда-либо станет «Юве» Трапаттони, Липпи или Конте, но это достойный «Юве», и сегодня нам этого достаточно».